Чтобы жить на острове, где лето только пару месяцев в году, постоянно дуют ветра, вулкан Эбеко посыпает дороги пеплом, а за новой одеждой надо лететь на материк на вертолете — надо быть сильным человеком. Но не только. Случайные люди тут не приживаются – так говорят сами северокурильчане. Кто-то приехал сюда, в Северо-Курильск, на Парамушир, самый северный остров Курил, 4 года назад, а кто-то 20 лет назад — и не хотят уезжать. Говорят — здесь невероятные красоты, нет суеты городов, тихо, спокойно, дружно. Как одна большая семья.

Нам повезло: летная погода. На небе – ни облачка. Ми-8 поднимается с площадки аэропорта Елизово: мы летим с Камчатки на Парамушир, самый северный из Курильских островов. Через 2 часа мы уже на месте. 

Вертолет — транспорт, который соединяет Парамушир с материком

Здесь, в Северо-Курильске, все друг друга знают: другие пассажиры вертолета здороваются с сотрудниками аэродрома, как со старыми друзьями.

Северо-Курильск, как шутят его жители, — город в миниатюре. Вроде бы территория маленькая – но здесь все есть, как и положено настоящему городу. Конечно, есть детский сад, школа, дом культуры, свой храм, а еще МФЦ, налоговая инспекция, полиция и даже ЗАГС! «На президентских выборах 15 марта в нашем ЗАГСе прошло несколько свадеб, а обычно у нас бывает до 20 свадеб в год», — рассказывает Ольга Мокрушина, вице-мэр Северо-Курильска. И здесь рождается до 20 детей за год. Правда, родильного отделения нет, летят рожать на Камчатку или на Сахалин (но город имеет свою полноценную больницу с амбулаторией и стационаром). Так что северокурильчане – а среди них много и тех, кто прилетел на остров совсем недавно – находят здесь свою вторую половинку (или зовут за собой своих любимых), обзаводятся здесь семьями, оседают, строят свой быт – и становятся местными.

Северо-Курильск не останавливается в своем развитии, и сюда активно приезжают люди

«Как дорог мне и близок ты, мой далекий край!»

Да, климат здесь непростой. Зимой наметает снега слоем в несколько метров, а настоящее лето приходит только к июлю, хотя и не жаркое: позагорать не удастся. Воды океана холодные даже летом, в них нельзя плавать. У берега сильные ветры. А местные дикие животные – и это не только лисы, но и медведи – нередко заходят в гости в город. Но жители города как раз замечают, что такие условия их не пугают, а радуют: здесь очень красивая, своеобразная природа!

Пейзажи Парамушира вдохновляют и туристов, и местных жителей

И это примиряет со сложностями. Зима – это возможность отправиться на снегоходе в сопки, к вулкану Эбеко (который выстреливает пеплом практически ежедневно, вот почему снег здесь серого цвета). Снегоходы тут есть у многих семей, это и удобное средство передвижения по местным улицам. А лето – это время прогулок к невероятным пейзажам, говорят, тут растут цветы, которых нет больше нигде. 

За горами — вулкан Эбеко, который постоянно напоминает о себе. Туристы любят отправляться в гости к вулкану

Жители Северо-Курильска неравнодушны к своей земле, так что местные красоты привлекают не только туристов. Каждый житель Парамушира будет с гордостью и теплотой рассказывать про свой остров. Здесь даже сочиняют песни о своей малой родине – нам посчастливилось услышать выступления местных бардов на концерте в краеведческом музее. И это один из вариантов досуга в Северо-Курильске: люди тут живут душевные.

Маленький город — большая семья

«Мы тут все друг друга знаем. Ведь нас всего 2400 человек. Так что все как на ладони, ничего не скроешь. Но зато и дружим. Как одна большая семья», — рассказывает Ольга Мокрушина.

Северокурильчане – не только творческие, но и спортивные! В городе есть современный спортивно-оздоровительный комплекс («Спортивно-оздоровительный клуб «Косатка»), который поражает возможностями – не в каждом населенном пункте на материке есть такие. 

Здание спортклуба — одно из самых ярких и современных в городе

Здесь есть не только различные спортзалы и в том числе тренажерный зал, буквально напичканный разными тренажерами, но и настоящий спортивный бассейн. Важный момент: в СОК есть даже лифт, и в целом полностью обеспечена доступная среда для людей с инвалидностью. Такие посетители могут даже заниматься плаванием: бассейн оборудован специальным спуском. 

Современный спорткомплекс города имеет спортивный бассейн

В спортклубе постоянно проходят соревнования по разным видам спорта, и к таким активностям с удовольствием подключаются целые команды: например, команда отдела полиции может выйти на старт с командой из администрации города.

Для жителей Северо-Курильска очень важно, что город обеспечен социальной инфраструктурой. Детский сад, куда мы заглянули, поразил ухоженностью и серьезной материально-технической базой. Здание садика новое, открыто в 2018 году, и тут даже есть бассейн! Между прочим, мамы и папы очень ценят этот момент: говорят, что бассейны города – это единственное место, где ребенок и взрослый может постичь науку плавания, ведь в океане не искупаешься.

Детский сад живет в новом здании и оснащен по всем современным требованиям

Сейчас в местном детсаду воспитывается 115 малышей. В каждой группе есть все для развития детей данного возраста. Опытные воспитатели и танцуют со своими воспитанниками, и поют, и рисуют, и лепят, и учат их читать и писать – все как положено. В зале для рисования нас ждала небольшая выставка рисунков: маленькие северокурильчане рисовали свой родной вулкан – Эбеко.

Вулкан Эбеко — на рисунках маленьких северокурильчан

И город продолжает развиваться! Горожане с нетерпением ждут открытия нового помещения школы: судя по внешнему виду огромного здания, это будет настоящий Хогвартс! Пока местные школьники учатся в другом старом здании, классов не хватает, учатся в две смены. Но не унывают: главное ведь – знания! А преподаватели здесь очень опытные, сложился сильный педагогический коллектив, и выпускники местной школы успешно поступают в ведущие вузы страны.

Строящееся новое здание школы — будущего Хогвардса Северо-Курильска —

Быт у северокурильчан непростой: есть дома-«коробочки», где все еще печное отопление, и топить приходится углем. Это старые здания, и их жильцы очень ждут переселения: в городе активно идет стройка, скоро будут сданы новые дома. 

В новых жилых домах уже предусмотрено круглогодичное горячее водоснабжение. Да и сами площади и планировки квартир здесь несравнимы со старыми вариантами. Строители даже показали нам вариант общей «кают-кампании»: предусмотрены общие большие гостиные, и жители такого многоквартирного дома смогут собираться здесь на посиделки.

Северокурильчане с нетерпением ждут новоселья «Остаются те, кто не боится трудностей»

Северо-Курильск прирастает людьми с материковой части России. Например, именно так здесь постепенно были набраны коллективы педагогов школы и детского сада. Причем интересно, что приток новых кадров идет по цепочке: те, кто приезжают и осваиваются на новом месте, так влюбляются в Курилы, что перетягивают к себе своих подруг, коллег.

Например, директор школы Северо-Курильска Ирина Владимировна Колокольцева прилетела на Парамушир из Омска в 2014 году. «А потом я позвала сюда и других сотрудников. Это люди, на которых я могу положиться. Здесь, в Северо-Курильске, вообще нет случайных людей. Это тоже немаловажно», — рассказывает Ирина Колокольцева.

Директор школы Северо-Курильска Ирина Владимировна Колокольцева с ученицами

Именно так, вслед за Ириной Колокольцевой, на остров прилетела и Наталья Викторовна Зубова – и стала заведующей местным детским садом «Северянка». Она тоже из Омска. «Приезжают сюда по зову друзей, по рекомендациям», — рассказывает Наталья Зубова.

Заведующая детским садом Наталья Викторовна Зубова

Приезжают и целыми семьями! Например, Яна Ковалева, мастер спорта международного класса по армрестлингу, живет в Северо-Курильске уже четвертый год. Она приехала к открытию местного спортивного комплекса – на вакансию тренера, и продолжает здесь работать. Яна из Омска – и она прилетела сюда с дочками-двойняшками – Катей и Полиной. 

Казалось бы, наверное, непросто вот так сняться с родного места и отправиться в неизвестность? Яна признается, что сначала было трудно привыкнуть – но, скорее, психологически. А сами условия не пугали: была перспектива и жилья, и работы, все было заранее оговорено, и она понимала, что едет не в никуда, а туда, где ее ждут и где она сможет реализовать себя профессионально. Дочкам Яны сейчас уже по 10 лет. Они тоже привыкли к новой жизни, правда, скучают по своим омским подружкам. «Но дочки уже и тут друзей завели, и в школе им нравится, и сюда в спорткомплекс ходят. А я тоже справилась. Сейчас все хорошо: радует работа, интересно жить!» — говорит Яна.

Яна Ковалева, тренер спортклуба Косатка и директор спортклуба Андрей Коробейников Курилы – место встреч и место воссоединения

У Ольги Мокрушиной, вице-мэра Северо-Курильска, такая же история: она родилась не здесь, а прилетела сюда когда-то. Но уже не за подругой, а за мужем – и это еще одна важная причина, по которой на Парамушир прилетают люди с большой земли. «Я сначала никак не могла привыкнуть, было тяжело. Так прошел год, потом еще два…. А потом я привыкла, освоилась и полюбила  наши места», — рассказывает Ольга Мокрушина, она живет в Северо-Курильске уже более 18 лет.

Ольга Мокрушина, вице-мэр Северо-Курильска

А директор спортклуба «Косатка» Андрей Коробейников, откликнувшись на вакансию, наоборот – сначала прилетел сюда сам, а уже позже к нему приехала возлюбленная. Курилы – место встреч и место воссоединения. «Я из Ижевска. Мне было интересно получить такой жизненный опыт. Трудности не пугают. Тем более я только сначала был один, а потом ко мне сюда приехала моя девушка. Часто сюда люди приезжают друг за другом: подруги к подругам, муж к жене или наоборот. Да, конечно, я понимал, что лично мне Северо-Курильск подойдет. Зависит еще и от психологического состояния. Уезжает тот, кому трудно. А кому нравится и близко, тот остается», — рассказывает Андрей.

Северо-Курильску нужны молодые силы

Городу очень важно, что сюда приезжают не только люди опытные, но и молодежь. Возможно, молодым людям даже легче адаптироваться в новом месте – проще привыкнуть, а потом уже можно здесь и встретить свою вторую половинку. Например, 27-летняя Ольга Анкудинова, музыкальный работник детского сада Северо-Курильска и преподаватель городской детской Школы искусств, прилетела сюда два года назад из Самары. Ольга рассказывает, что решение пришло спонтанно: она увидела на портале поиска работы, что здесь, на Курилах, требуются специалисты – и позвонила. И теперь она здесь. Ольга получила музыкальное образование, а затем и специальность логопеда, поэтому как раз подошла по требованиям. «Да, Самара крупный город, но здесь более спокойный и размеренный ритм, и мне очень нравится, — говорит Ольга Анкудинова. — А мама поддержала меня, она сказала: «Дочка, если тебе не понравится, ты ведь всегда можешь вернуться домой». Но мне пока никуда не хочется отсюда уезжать».

Ольга Анкудинова, музыкальный работник детского сада Северо-Курильска

Стоит заметить, что для молодых специалистов действует специальная курильская программа: контракт заключается на 5 лет, сотрудник получает подъемные — 1 млн 100 тысяч рублей, а также компенсацию на съем жилья — 25 тысяч рублей в месяц (это хорошее подспорье – аренда квартиры здесь может доходить и до 60 тысяч рублей в месяц).

Местные морозы детям не страшны!

А еще северокурильчане очень хотят, чтобы их дети, улетая учиться на материк, потом возвращались. Чтобы город не старел, чтобы росли семьи. Вот почему Северо-Курильск вкладывает силы в строительство и нового жилья, и социальных объектов, а еще в развитие возможностей досуга для горожан (например, в этом году город начинает осваивать федеральный грант на оборудование набережной, где появятся различные зоны отдыха).

Единственная пятиэтажка на острове, остальные дома ниже — все построены с защитой от землетрясений

И они возвращаются. Уже повзрослевшие, с опытом, со знаниями, как строить свою жизнь – здесь, на Парамушире. Говорят, тянет сюда – к родной природе, к родителям, к привычным местам. Например, местные жители, 26-летние Константин Петров и Егор Рабинюк родились здесь, потом улетели учиться – Егор на Камчатку, Константин в Хабаровск. Но не оставляли свою родину насовсем. «Мы все каникулы отдыхали на Парамушире. Летом — серфинг, зимой — сноуборд. Делились красивыми фото в соцсетях. И нас начали спрашивать: «Ребята, как к вам добраться и увидеть ваши красоты?»», — рассказывает Константин. И друзья поняли, что пора возвращаться – и создавать здесь собственное дело. Сейчас Константин и Егор занимаются в Северо-Курильске развитием туризма: им хочется, чтобы жители Москвы и других городов – в том числе и их ровесники, молодежь — прилетали сюда в отпуск. А кто-то, возможно, точно так же, как когда-то другие жители Северо-Курильска, влюбится в эти места – и останется тут. Сначала на пару лет. А потом и навсегда.

В Северо-Курильске — всего несколько улиц, а вокруг — природа Парамушира

Источник: 7ya.ru

Чтобы жить на острове, где лето только пару месяцев в году, постоянно дуют ветра, вулкан Эбеко посыпает дороги пеплом, а за новой одеждой надо лететь на материк на вертолете — надо быть сильным человеком. Но не только. Случайные люди тут не приживаются – так говорят сами северокурильчане. Кто-то приехал сюда, в Северо-Курильск, на Парамушир, самый северный остров Курил, 4 года назад, а кто-то 20 лет назад — и не хотят уезжать. Говорят — здесь невероятные красоты, нет суеты городов, тихо, спокойно, дружно. Как одна большая семья.

Нам повезло: летная погода. На небе – ни облачка. Ми-8 поднимается с площадки аэропорта Елизово: мы летим с Камчатки на Парамушир, самый северный из Курильских островов. Через 2 часа мы уже на месте. 

Вертолет — транспорт, который соединяет Парамушир с материком

Здесь, в Северо-Курильске, все друг друга знают: другие пассажиры вертолета здороваются с сотрудниками аэродрома, как со старыми друзьями.

Северо-Курильск, как шутят его жители, — город в миниатюре. Вроде бы территория маленькая – но здесь все есть, как и положено настоящему городу. Конечно, есть детский сад, школа, дом культуры, свой храм, а еще МФЦ, налоговая инспекция, полиция и даже ЗАГС! «На президентских выборах 15 марта в нашем ЗАГСе прошло несколько свадеб, а обычно у нас бывает до 20 свадеб в год», — рассказывает Ольга Мокрушина, вице-мэр Северо-Курильска. И здесь рождается до 20 детей за год. Правда, родильного отделения нет, летят рожать на Камчатку или на Сахалин (но город имеет свою полноценную больницу с амбулаторией и стационаром). Так что северокурильчане – а среди них много и тех, кто прилетел на остров совсем недавно – находят здесь свою вторую половинку (или зовут за собой своих любимых), обзаводятся здесь семьями, оседают, строят свой быт – и становятся местными.

Северо-Курильск не останавливается в своем развитии, и сюда активно приезжают люди

«Как дорог мне и близок ты, мой далекий край!»

Да, климат здесь непростой. Зимой наметает снега слоем в несколько метров, а настоящее лето приходит только к июлю, хотя и не жаркое: позагорать не удастся. Воды океана холодные даже летом, в них нельзя плавать. У берега сильные ветры. А местные дикие животные – и это не только лисы, но и медведи – нередко заходят в гости в город. Но жители города как раз замечают, что такие условия их не пугают, а радуют: здесь очень красивая, своеобразная природа!

Пейзажи Парамушира вдохновляют и туристов, и местных жителей

И это примиряет со сложностями. Зима – это возможность отправиться на снегоходе в сопки, к вулкану Эбеко (который выстреливает пеплом практически ежедневно, вот почему снег здесь серого цвета). Снегоходы тут есть у многих семей, это и удобное средство передвижения по местным улицам. А лето – это время прогулок к невероятным пейзажам, говорят, тут растут цветы, которых нет больше нигде. 

За горами — вулкан Эбеко, который постоянно напоминает о себе. Туристы любят отправляться в гости к вулкану

Жители Северо-Курильска неравнодушны к своей земле, так что местные красоты привлекают не только туристов. Каждый житель Парамушира будет с гордостью и теплотой рассказывать про свой остров. Здесь даже сочиняют песни о своей малой родине – нам посчастливилось услышать выступления местных бардов на концерте в краеведческом музее. И это один из вариантов досуга в Северо-Курильске: люди тут живут душевные.

Маленький город — большая семья

«Мы тут все друг друга знаем. Ведь нас всего 2400 человек. Так что все как на ладони, ничего не скроешь. Но зато и дружим. Как одна большая семья», — рассказывает Ольга Мокрушина.

Северокурильчане – не только творческие, но и спортивные! В городе есть современный спортивно-оздоровительный комплекс («Спортивно-оздоровительный клуб «Косатка»), который поражает возможностями – не в каждом населенном пункте на материке есть такие. 

Здание спортклуба — одно из самых ярких и современных в городе

Здесь есть не только различные спортзалы и в том числе тренажерный зал, буквально напичканный разными тренажерами, но и настоящий спортивный бассейн. Важный момент: в СОК есть даже лифт, и в целом полностью обеспечена доступная среда для людей с инвалидностью. Такие посетители могут даже заниматься плаванием: бассейн оборудован специальным спуском. 

Современный спорткомплекс города имеет спортивный бассейн

В спортклубе постоянно проходят соревнования по разным видам спорта, и к таким активностям с удовольствием подключаются целые команды: например, команда отдела полиции может выйти на старт с командой из администрации города.

Для жителей Северо-Курильска очень важно, что город обеспечен социальной инфраструктурой. Детский сад, куда мы заглянули, поразил ухоженностью и серьезной материально-технической базой. Здание садика новое, открыто в 2018 году, и тут даже есть бассейн! Между прочим, мамы и папы очень ценят этот момент: говорят, что бассейны города – это единственное место, где ребенок и взрослый может постичь науку плавания, ведь в океане не искупаешься.

Детский сад живет в новом здании и оснащен по всем современным требованиям

Сейчас в местном детсаду воспитывается 115 малышей. В каждой группе есть все для развития детей данного возраста. Опытные воспитатели и танцуют со своими воспитанниками, и поют, и рисуют, и лепят, и учат их читать и писать – все как положено. В зале для рисования нас ждала небольшая выставка рисунков: маленькие северокурильчане рисовали свой родной вулкан – Эбеко.

Вулкан Эбеко — на рисунках маленьких северокурильчан

И город продолжает развиваться! Горожане с нетерпением ждут открытия нового помещения школы: судя по внешнему виду огромного здания, это будет настоящий Хогвартс! Пока местные школьники учатся в другом старом здании, классов не хватает, учатся в две смены. Но не унывают: главное ведь – знания! А преподаватели здесь очень опытные, сложился сильный педагогический коллектив, и выпускники местной школы успешно поступают в ведущие вузы страны.

Строящееся новое здание школы — будущего Хогвардса Северо-Курильска —

Быт у северокурильчан непростой: есть дома-«коробочки», где все еще печное отопление, и топить приходится углем. Это старые здания, и их жильцы очень ждут переселения: в городе активно идет стройка, скоро будут сданы новые дома. 

В новых жилых домах уже предусмотрено круглогодичное горячее водоснабжение. Да и сами площади и планировки квартир здесь несравнимы со старыми вариантами. Строители даже показали нам вариант общей «кают-кампании»: предусмотрены общие большие гостиные, и жители такого многоквартирного дома смогут собираться здесь на посиделки.

Северокурильчане с нетерпением ждут новоселья «Остаются те, кто не боится трудностей»

Северо-Курильск прирастает людьми с материковой части России. Например, именно так здесь постепенно были набраны коллективы педагогов школы и детского сада. Причем интересно, что приток новых кадров идет по цепочке: те, кто приезжают и осваиваются на новом месте, так влюбляются в Курилы, что перетягивают к себе своих подруг, коллег.

Например, директор школы Северо-Курильска Ирина Владимировна Колокольцева прилетела на Парамушир из Омска в 2014 году. «А потом я позвала сюда и других сотрудников. Это люди, на которых я могу положиться. Здесь, в Северо-Курильске, вообще нет случайных людей. Это тоже немаловажно», — рассказывает Ирина Колокольцева.

Директор школы Северо-Курильска Ирина Владимировна Колокольцева с ученицами

Именно так, вслед за Ириной Колокольцевой, на остров прилетела и Наталья Викторовна Зубова – и стала заведующей местным детским садом «Северянка». Она тоже из Омска. «Приезжают сюда по зову друзей, по рекомендациям», — рассказывает Наталья Зубова.

Заведующая детским садом Наталья Викторовна Зубова

Приезжают и целыми семьями! Например, Яна Ковалева, мастер спорта международного класса по армрестлингу, живет в Северо-Курильске уже четвертый год. Она приехала к открытию местного спортивного комплекса – на вакансию тренера, и продолжает здесь работать. Яна из Омска – и она прилетела сюда с дочками-двойняшками – Катей и Полиной. 

Казалось бы, наверное, непросто вот так сняться с родного места и отправиться в неизвестность? Яна признается, что сначала было трудно привыкнуть – но, скорее, психологически. А сами условия не пугали: была перспектива и жилья, и работы, все было заранее оговорено, и она понимала, что едет не в никуда, а туда, где ее ждут и где она сможет реализовать себя профессионально. Дочкам Яны сейчас уже по 10 лет. Они тоже привыкли к новой жизни, правда, скучают по своим омским подружкам. «Но дочки уже и тут друзей завели, и в школе им нравится, и сюда в спорткомплекс ходят. А я тоже справилась. Сейчас все хорошо: радует работа, интересно жить!» — говорит Яна.

Яна Ковалева, тренер спортклуба Косатка и директор спортклуба Андрей Коробейников Курилы – место встреч и место воссоединения

У Ольги Мокрушиной, вице-мэра Северо-Курильска, такая же история: она родилась не здесь, а прилетела сюда когда-то. Но уже не за подругой, а за мужем – и это еще одна важная причина, по которой на Парамушир прилетают люди с большой земли. «Я сначала никак не могла привыкнуть, было тяжело. Так прошел год, потом еще два…. А потом я привыкла, освоилась и полюбила  наши места», — рассказывает Ольга Мокрушина, она живет в Северо-Курильске уже более 18 лет.

Ольга Мокрушина, вице-мэр Северо-Курильска

А директор спортклуба «Косатка» Андрей Коробейников, откликнувшись на вакансию, наоборот – сначала прилетел сюда сам, а уже позже к нему приехала возлюбленная. Курилы – место встреч и место воссоединения. «Я из Ижевска. Мне было интересно получить такой жизненный опыт. Трудности не пугают. Тем более я только сначала был один, а потом ко мне сюда приехала моя девушка. Часто сюда люди приезжают друг за другом: подруги к подругам, муж к жене или наоборот. Да, конечно, я понимал, что лично мне Северо-Курильск подойдет. Зависит еще и от психологического состояния. Уезжает тот, кому трудно. А кому нравится и близко, тот остается», — рассказывает Андрей.

Северо-Курильску нужны молодые силы

Городу очень важно, что сюда приезжают не только люди опытные, но и молодежь. Возможно, молодым людям даже легче адаптироваться в новом месте – проще привыкнуть, а потом уже можно здесь и встретить свою вторую половинку. Например, 27-летняя Ольга Анкудинова, музыкальный работник детского сада Северо-Курильска и преподаватель городской детской Школы искусств, прилетела сюда два года назад из Самары. Ольга рассказывает, что решение пришло спонтанно: она увидела на портале поиска работы, что здесь, на Курилах, требуются специалисты – и позвонила. И теперь она здесь. Ольга получила музыкальное образование, а затем и специальность логопеда, поэтому как раз подошла по требованиям. «Да, Самара крупный город, но здесь более спокойный и размеренный ритм, и мне очень нравится, — говорит Ольга Анкудинова. — А мама поддержала меня, она сказала: «Дочка, если тебе не понравится, ты ведь всегда можешь вернуться домой». Но мне пока никуда не хочется отсюда уезжать».

Ольга Анкудинова, музыкальный работник детского сада Северо-Курильска

Стоит заметить, что для молодых специалистов действует специальная курильская программа: контракт заключается на 5 лет, сотрудник получает подъемные — 1 млн 100 тысяч рублей, а также компенсацию на съем жилья — 25 тысяч рублей в месяц (это хорошее подспорье – аренда квартиры здесь может доходить и до 60 тысяч рублей в месяц).

Местные морозы детям не страшны!

А еще северокурильчане очень хотят, чтобы их дети, улетая учиться на материк, потом возвращались. Чтобы город не старел, чтобы росли семьи. Вот почему Северо-Курильск вкладывает силы в строительство и нового жилья, и социальных объектов, а еще в развитие возможностей досуга для горожан (например, в этом году город начинает осваивать федеральный грант на оборудование набережной, где появятся различные зоны отдыха).

Единственная пятиэтажка на острове, остальные дома ниже — все построены с защитой от землетрясений

И они возвращаются. Уже повзрослевшие, с опытом, со знаниями, как строить свою жизнь – здесь, на Парамушире. Говорят, тянет сюда – к родной природе, к родителям, к привычным местам. Например, местные жители, 26-летние Константин Петров и Егор Рабинюк родились здесь, потом улетели учиться – Егор на Камчатку, Константин в Хабаровск. Но не оставляли свою родину насовсем. «Мы все каникулы отдыхали на Парамушире. Летом — серфинг, зимой — сноуборд. Делились красивыми фото в соцсетях. И нас начали спрашивать: «Ребята, как к вам добраться и увидеть ваши красоты?»», — рассказывает Константин. И друзья поняли, что пора возвращаться – и создавать здесь собственное дело. Сейчас Константин и Егор занимаются в Северо-Курильске развитием туризма: им хочется, чтобы жители Москвы и других городов – в том числе и их ровесники, молодежь — прилетали сюда в отпуск. А кто-то, возможно, точно так же, как когда-то другие жители Северо-Курильска, влюбится в эти места – и останется тут. Сначала на пару лет. А потом и навсегда.

В Северо-Курильске — всего несколько улиц, а вокруг — природа Парамушира

Источник: 7ya.ru

Чтобы жить на острове, где лето только пару месяцев в году, постоянно дуют ветра, вулкан Эбеко посыпает дороги пеплом, а за новой одеждой надо лететь на материк на вертолете — надо быть сильным человеком. Но не только. Случайные люди тут не приживаются – так говорят сами северокурильчане. Кто-то приехал сюда, в Северо-Курильск, на Парамушир, самый северный остров Курил, 4 года назад, а кто-то 20 лет назад — и не хотят уезжать. Говорят — здесь невероятные красоты, нет суеты городов, тихо, спокойно, дружно. Как одна большая семья.

Нам повезло: летная погода. На небе – ни облачка. Ми-8 поднимается с площадки аэропорта Елизово: мы летим с Камчатки на Парамушир, самый северный из Курильских островов. Через 2 часа мы уже на месте. 

Вертолет — транспорт, который соединяет Парамушир с материком

Здесь, в Северо-Курильске, все друг друга знают: другие пассажиры вертолета здороваются с сотрудниками аэродрома, как со старыми друзьями.

Северо-Курильск, как шутят его жители, — город в миниатюре. Вроде бы территория маленькая – но здесь все есть, как и положено настоящему городу. Конечно, есть детский сад, школа, дом культуры, свой храм, а еще МФЦ, налоговая инспекция, полиция и даже ЗАГС! «На президентских выборах 15 марта в нашем ЗАГСе прошло несколько свадеб, а обычно у нас бывает до 20 свадеб в год», — рассказывает Ольга Мокрушина, вице-мэр Северо-Курильска. И здесь рождается до 20 детей за год. Правда, родильного отделения нет, летят рожать на Камчатку или на Сахалин (но город имеет свою полноценную больницу с амбулаторией и стационаром). Так что северокурильчане – а среди них много и тех, кто прилетел на остров совсем недавно – находят здесь свою вторую половинку (или зовут за собой своих любимых), обзаводятся здесь семьями, оседают, строят свой быт – и становятся местными.

Северо-Курильск не останавливается в своем развитии, и сюда активно приезжают люди

«Как дорог мне и близок ты, мой далекий край!»

Да, климат здесь непростой. Зимой наметает снега слоем в несколько метров, а настоящее лето приходит только к июлю, хотя и не жаркое: позагорать не удастся. Воды океана холодные даже летом, в них нельзя плавать. У берега сильные ветры. А местные дикие животные – и это не только лисы, но и медведи – нередко заходят в гости в город. Но жители города как раз замечают, что такие условия их не пугают, а радуют: здесь очень красивая, своеобразная природа!

Пейзажи Парамушира вдохновляют и туристов, и местных жителей

И это примиряет со сложностями. Зима – это возможность отправиться на снегоходе в сопки, к вулкану Эбеко (который выстреливает пеплом практически ежедневно, вот почему снег здесь серого цвета). Снегоходы тут есть у многих семей, это и удобное средство передвижения по местным улицам. А лето – это время прогулок к невероятным пейзажам, говорят, тут растут цветы, которых нет больше нигде. 

За горами — вулкан Эбеко, который постоянно напоминает о себе. Туристы любят отправляться в гости к вулкану

Жители Северо-Курильска неравнодушны к своей земле, так что местные красоты привлекают не только туристов. Каждый житель Парамушира будет с гордостью и теплотой рассказывать про свой остров. Здесь даже сочиняют песни о своей малой родине – нам посчастливилось услышать выступления местных бардов на концерте в краеведческом музее. И это один из вариантов досуга в Северо-Курильске: люди тут живут душевные.

Маленький город — большая семья

«Мы тут все друг друга знаем. Ведь нас всего 2400 человек. Так что все как на ладони, ничего не скроешь. Но зато и дружим. Как одна большая семья», — рассказывает Ольга Мокрушина.

Северокурильчане – не только творческие, но и спортивные! В городе есть современный спортивно-оздоровительный комплекс («Спортивно-оздоровительный клуб «Косатка»), который поражает возможностями – не в каждом населенном пункте на материке есть такие. 

Здание спортклуба — одно из самых ярких и современных в городе

Здесь есть не только различные спортзалы и в том числе тренажерный зал, буквально напичканный разными тренажерами, но и настоящий спортивный бассейн. Важный момент: в СОК есть даже лифт, и в целом полностью обеспечена доступная среда для людей с инвалидностью. Такие посетители могут даже заниматься плаванием: бассейн оборудован специальным спуском. 

Современный спорткомплекс города имеет спортивный бассейн

В спортклубе постоянно проходят соревнования по разным видам спорта, и к таким активностям с удовольствием подключаются целые команды: например, команда отдела полиции может выйти на старт с командой из администрации города.

Для жителей Северо-Курильска очень важно, что город обеспечен социальной инфраструктурой. Детский сад, куда мы заглянули, поразил ухоженностью и серьезной материально-технической базой. Здание садика новое, открыто в 2018 году, и тут даже есть бассейн! Между прочим, мамы и папы очень ценят этот момент: говорят, что бассейны города – это единственное место, где ребенок и взрослый может постичь науку плавания, ведь в океане не искупаешься.

Детский сад живет в новом здании и оснащен по всем современным требованиям

Сейчас в местном детсаду воспитывается 115 малышей. В каждой группе есть все для развития детей данного возраста. Опытные воспитатели и танцуют со своими воспитанниками, и поют, и рисуют, и лепят, и учат их читать и писать – все как положено. В зале для рисования нас ждала небольшая выставка рисунков: маленькие северокурильчане рисовали свой родной вулкан – Эбеко.

Вулкан Эбеко — на рисунках маленьких северокурильчан

И город продолжает развиваться! Горожане с нетерпением ждут открытия нового помещения школы: судя по внешнему виду огромного здания, это будет настоящий Хогвартс! Пока местные школьники учатся в другом старом здании, классов не хватает, учатся в две смены. Но не унывают: главное ведь – знания! А преподаватели здесь очень опытные, сложился сильный педагогический коллектив, и выпускники местной школы успешно поступают в ведущие вузы страны.

Строящееся новое здание школы — будущего Хогвардса Северо-Курильска —

Быт у северокурильчан непростой: есть дома-«коробочки», где все еще печное отопление, и топить приходится углем. Это старые здания, и их жильцы очень ждут переселения: в городе активно идет стройка, скоро будут сданы новые дома. 

В новых жилых домах уже предусмотрено круглогодичное горячее водоснабжение. Да и сами площади и планировки квартир здесь несравнимы со старыми вариантами. Строители даже показали нам вариант общей «кают-кампании»: предусмотрены общие большие гостиные, и жители такого многоквартирного дома смогут собираться здесь на посиделки.

Северокурильчане с нетерпением ждут новоселья «Остаются те, кто не боится трудностей»

Северо-Курильск прирастает людьми с материковой части России. Например, именно так здесь постепенно были набраны коллективы педагогов школы и детского сада. Причем интересно, что приток новых кадров идет по цепочке: те, кто приезжают и осваиваются на новом месте, так влюбляются в Курилы, что перетягивают к себе своих подруг, коллег.

Например, директор школы Северо-Курильска Ирина Владимировна Колокольцева прилетела на Парамушир из Омска в 2014 году. «А потом я позвала сюда и других сотрудников. Это люди, на которых я могу положиться. Здесь, в Северо-Курильске, вообще нет случайных людей. Это тоже немаловажно», — рассказывает Ирина Колокольцева.

Директор школы Северо-Курильска Ирина Владимировна Колокольцева с ученицами

Именно так, вслед за Ириной Колокольцевой, на остров прилетела и Наталья Викторовна Зубова – и стала заведующей местным детским садом «Северянка». Она тоже из Омска. «Приезжают сюда по зову друзей, по рекомендациям», — рассказывает Наталья Зубова.

Заведующая детским садом Наталья Викторовна Зубова

Приезжают и целыми семьями! Например, Яна Ковалева, мастер спорта международного класса по армрестлингу, живет в Северо-Курильске уже четвертый год. Она приехала к открытию местного спортивного комплекса – на вакансию тренера, и продолжает здесь работать. Яна из Омска – и она прилетела сюда с дочками-двойняшками – Катей и Полиной. 

Казалось бы, наверное, непросто вот так сняться с родного места и отправиться в неизвестность? Яна признается, что сначала было трудно привыкнуть – но, скорее, психологически. А сами условия не пугали: была перспектива и жилья, и работы, все было заранее оговорено, и она понимала, что едет не в никуда, а туда, где ее ждут и где она сможет реализовать себя профессионально. Дочкам Яны сейчас уже по 10 лет. Они тоже привыкли к новой жизни, правда, скучают по своим омским подружкам. «Но дочки уже и тут друзей завели, и в школе им нравится, и сюда в спорткомплекс ходят. А я тоже справилась. Сейчас все хорошо: радует работа, интересно жить!» — говорит Яна.

Яна Ковалева, тренер спортклуба Косатка и директор спортклуба Андрей Коробейников Курилы – место встреч и место воссоединения

У Ольги Мокрушиной, вице-мэра Северо-Курильска, такая же история: она родилась не здесь, а прилетела сюда когда-то. Но уже не за подругой, а за мужем – и это еще одна важная причина, по которой на Парамушир прилетают люди с большой земли. «Я сначала никак не могла привыкнуть, было тяжело. Так прошел год, потом еще два…. А потом я привыкла, освоилась и полюбила  наши места», — рассказывает Ольга Мокрушина, она живет в Северо-Курильске уже более 18 лет.

Ольга Мокрушина, вице-мэр Северо-Курильска

А директор спортклуба «Косатка» Андрей Коробейников, откликнувшись на вакансию, наоборот – сначала прилетел сюда сам, а уже позже к нему приехала возлюбленная. Курилы – место встреч и место воссоединения. «Я из Ижевска. Мне было интересно получить такой жизненный опыт. Трудности не пугают. Тем более я только сначала был один, а потом ко мне сюда приехала моя девушка. Часто сюда люди приезжают друг за другом: подруги к подругам, муж к жене или наоборот. Да, конечно, я понимал, что лично мне Северо-Курильск подойдет. Зависит еще и от психологического состояния. Уезжает тот, кому трудно. А кому нравится и близко, тот остается», — рассказывает Андрей.

Северо-Курильску нужны молодые силы

Городу очень важно, что сюда приезжают не только люди опытные, но и молодежь. Возможно, молодым людям даже легче адаптироваться в новом месте – проще привыкнуть, а потом уже можно здесь и встретить свою вторую половинку. Например, 27-летняя Ольга Анкудинова, музыкальный работник детского сада Северо-Курильска и преподаватель городской детской Школы искусств, прилетела сюда два года назад из Самары. Ольга рассказывает, что решение пришло спонтанно: она увидела на портале поиска работы, что здесь, на Курилах, требуются специалисты – и позвонила. И теперь она здесь. Ольга получила музыкальное образование, а затем и специальность логопеда, поэтому как раз подошла по требованиям. «Да, Самара крупный город, но здесь более спокойный и размеренный ритм, и мне очень нравится, — говорит Ольга Анкудинова. — А мама поддержала меня, она сказала: «Дочка, если тебе не понравится, ты ведь всегда можешь вернуться домой». Но мне пока никуда не хочется отсюда уезжать».

Ольга Анкудинова, музыкальный работник детского сада Северо-Курильска

Стоит заметить, что для молодых специалистов действует специальная курильская программа: контракт заключается на 5 лет, сотрудник получает подъемные — 1 млн 100 тысяч рублей, а также компенсацию на съем жилья — 25 тысяч рублей в месяц (это хорошее подспорье – аренда квартиры здесь может доходить и до 60 тысяч рублей в месяц).

Местные морозы детям не страшны!

А еще северокурильчане очень хотят, чтобы их дети, улетая учиться на материк, потом возвращались. Чтобы город не старел, чтобы росли семьи. Вот почему Северо-Курильск вкладывает силы в строительство и нового жилья, и социальных объектов, а еще в развитие возможностей досуга для горожан (например, в этом году город начинает осваивать федеральный грант на оборудование набережной, где появятся различные зоны отдыха).

Единственная пятиэтажка на острове, остальные дома ниже — все построены с защитой от землетрясений

И они возвращаются. Уже повзрослевшие, с опытом, со знаниями, как строить свою жизнь – здесь, на Парамушире. Говорят, тянет сюда – к родной природе, к родителям, к привычным местам. Например, местные жители, 26-летние Константин Петров и Егор Рабинюк родились здесь, потом улетели учиться – Егор на Камчатку, Константин в Хабаровск. Но не оставляли свою родину насовсем. «Мы все каникулы отдыхали на Парамушире. Летом — серфинг, зимой — сноуборд. Делились красивыми фото в соцсетях. И нас начали спрашивать: «Ребята, как к вам добраться и увидеть ваши красоты?»», — рассказывает Константин. И друзья поняли, что пора возвращаться – и создавать здесь собственное дело. Сейчас Константин и Егор занимаются в Северо-Курильске развитием туризма: им хочется, чтобы жители Москвы и других городов – в том числе и их ровесники, молодежь — прилетали сюда в отпуск. А кто-то, возможно, точно так же, как когда-то другие жители Северо-Курильска, влюбится в эти места – и останется тут. Сначала на пару лет. А потом и навсегда.

В Северо-Курильске — всего несколько улиц, а вокруг — природа Парамушира

Источник: 7ya.ru

Тему отложенного материнства очень любят муссировать в СМИ. Возможность заморозки биоматериала создает у людей ощущение контроля ситуации, иллюзию власти над временем: «Говорите, часики тикают? А вот и нет, здесь я задаю правила игры!» Однако, полагаю, не все пациентки до конца осознают риски таких программ.

Каковы шансы?

К сожалению, биологическая страховка может и не сработать, и мечты о власти над временем разобьются о суровые реалии медицинской статистики. Нельзя продавать эту технологию как мечту. Нужно говорить правду, разъяснять, показывать графики, чтобы снизить завышенные ожидания от таких программ. Потери возможны на каждом этапе:

• не в каждом фолликуле будет зрелая яйцеклетка;
• не каждая яйцеклетка переживет заморозку;
• не из каждой яйцеклетки получится эмбрион;
• не каждый перенос закончится беременностью;
• не каждая беременность завершится рождением здорового ребенка.

Вот почему к программам отложенного материнства нельзя относиться как к 100%-ной гарантии появления малыша в будущем.

У многих возникает закономерный вопрос: если яйцеклетки такие капризные, может, лучше подыскать партнера, сделать ЭКО и заморозить эмбрионы? Логика тут есть: эмбрионы действительно более устойчивы к криоконсервации и вероятность наступления беременности с ними выше. Но, на мой взгляд, заморозка эмбрионов — утопичная идея. (Если речь не об эмбрионах, оставшихся после полноценной программы ЭКО.)

А вдруг развод?

Мы живем в эпоху, когда фраза «Жили они долго и счастливо и умерли в один день» все чаще трансформируется в «Жили они недолго и несчастливо и в один прекрасный день развелись». На 1000 браков сегодня приходится 648 разводов, причем чаще всего распадаются именно бездетные пары. Полагаю, замороженные эмбрионы не способны стать той скрепой, которая спасет отношения. А вот камнем преткновения в бракоразводной драме — вполне.

Кто будет отвечать за эмбрион, если партнеры решат разойтись? Может ли женщина выполнить перенос без разрешения экс-супруга? Будет ли обязан биологический отец участвовать в воспитании ребенка, если тот родится? Что делать с эмбрионами в случае смерти одного из родителей? На эти вопросы паре предстоит вдумчиво ответить, прежде чем вступить в программу отложенного родительства. Строго говоря, перед обычным ЭКО тоже стоит обсудить малоприятные нюансы.

Любопытный факт

В 2018 г. жительница Ростова-на-Дону обратилась в суд. Ранее они с мужем сделали ИКСИ, получили 4 эмбриона, но первый перенос оказался неудачным. В заморозке оставалось 3 эмбриона, как вдруг супруг (а он был старше жены на 30 лет) скончался. Женщина хотела воспользоваться оставшимися эмбрионами, но в клинике ей отказали. Подписанный супругами договор гласил: в случае смерти одного из партнеров эмбрионы должны быть утилизированы. Женщина обратилась в суд, аргументируя свое требование тем, что эмбрион — наследуемое имущество. Судья с этим доводом не согласился, и в итоге эмбрионы были уничтожены.

Почему эмбрионы утилизируют?

Тяжело принять тот факт, что одни с великими муками получают заветные клетки, а другие с холодным сердцем их уничтожают. С другой стороны, нельзя так просто запретить утилизацию эмбрионов. Тогда пришлось бы дать им особый правовой статус. А это противоречит Конституции РФ: «Основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения» (ч. 2 ст. 17). От рождения, а не от момента оплодотворения (или имплантации в стенку матки, или появления сердцебиения, или первых шевелений в животе у мамы…). 

Согласно российскому законодательству, эмбрион не человек, и с этим нужно смириться. Когда мы говорим «эмбрион пятых суток развития», мы подразумеваем лишь скопление клеток размером с кончик иголки — бластоцисту. Сердцебиение и некие смутные очертания тела могут появиться через 3,5 недели после успешной имплантации в стенку матки.

Если эмбрион не человек, может быть, это вещь, имущество? Тоже нет. Биологический материал не может иметь статус объекта собственности, иначе бы шла оживленная торговля почками и другими человеческими органами. Поэтому людям, решившимся на заморозку половых клеток, нужно трижды подумать перед подписанием бумаг и изучить каждую букву в договоре. Впрочем, даже это не гарантирует отсутствие сложностей и последующих разбирательств.

Возможны ли алименты?

Одна пациентка сделала ЭКО с донорскими яйцеклетками и успешно забеременела. Через 8 месяцев дверь моего кабинета открылась, сначала показался живот, а потом и сама женщина — она была на 37-й неделе беременности. «Дайте мне, пожалуйста, выписку о проведенном лечении. Я хочу подать в суд на алименты сразу после рождения ребенка», — изложила пациентка цель своего визита. Я хорошо ее помнила: в ходе программы ЭКО они с мужем решили развестись, и нам пришлось повозиться с бумагами. 

Женщина уговорила партнера дать согласие на перенос эмбрионов, пообещав, что он не будет иметь никакого отношения к будущим детям. На подписание бумаг собралась целая команда юристов с их и нашей стороны, вместе мы выверили каждую запятую, после чего экс-супруги разошлись. И вот теперь, за месяц до родов, пациентка решила изменить условия «сделки». 

«Простите, но у вас нет шансов», — сказала я, покачав головой. Требуемые документы я ей, конечно, выдала, но они не помогли. Договор есть договор, и суд, разумеется, был на стороне биологического отца.

Как происходит уничтожение половых клеток и эмбрионов?

Точки над i. Отвечает эмбриолог Валентина Алексей

Биоматериал хранится в жидком азоте и при низких температурах может оставаться там чуть ли не вечно. Но стоит поместить его в обычную среду, как клетки погибают. Так что процедура утилизации предельно проста: нужно лишь достать крионоситель с клетками из специального контейнера, подождать 10 секунд — и дело сделано. Когда я выполняла эту процедуру в первый раз, мне было психологически тяжело. Я запомнила пару, которой принадлежали эмбрионы, подлежащие уничтожению: тяжелый мужской фактор, ИКСИ… На 5 яйцеклеток мы с трудом нашли 5 пригодных сперматозоидов в сперме мужа. Женщина успешно забеременела, и супруги решили не хранить оставшиеся эмбрионы. 

На первую утилизацию я позвала напарницу для моральной поддержки. Потом нужда в этом отпала: со временем любой эмбриолог начинает спокойнее относиться к процессу и воспринимает эмбрионы и клетки как биоматериал и не более того.

Религиозный момент

Некоторым людям оставлять эмбрионы невостребованными не позволяет религия. В таких случаях мы реагируем спокойно: «Без проблем: если получим 20 яйцеклеток, оплодотворим только 5, а остальные заморозим. Из 5 яйцеклеток получится 2–3 эмбриона, их и будем переносить по очереди». Обычно религиозные пары обсуждают план с духовным наставником и затем с чистой совестью идут на ЭКО, — разумеется, если оно выполняется без применения донорского материала и участия суррогатной матери. Такие консервативные взгляды, как правило, присущи православным и мусульманским семьям. 

Самые либеральные в отношении ВРТ (вспомогательных репродуктивных технологий) — иудеи: их религия принимает все возможные способы появления ребенка, в том числе донорство половых клеток и суррогатное материнство. Единственное требование: процедура ЭКО должна выполняться в максимально «чистых» — кошерных — условиях. Верующие семьи оплачивают услуги наблюдателя, который следит за тем, чтобы во время ЭКО эмбрион культивировался в отдельном инкубаторе, среда для культивирования бралась из невскрытой упаковки, а в криозаморозку эмбрион отправлялся в опечатанной кассете. Даже иглы после пункции утилизируются отдельно. Для пациентов эти детали важны, и мы со своей стороны ничего против не имеем.

Заморозка биоматериала «до востребования»

Вернемся к ситуации с заморозкой биоматериала впрок, так сказать, «до востребования». Подвергать криоконсервации можно не только яйцеклетки и эмбрионы, но и сперму. Хотя эта услуга проста и вполне доступна, обращаются за ней значительно реже. Мужчины, в отличие от женщин, сохраняют фертильность в той или иной степени до глубокой старости. Тем не менее некоторым из них стоит задуматься о заморозке спермы. Речь идет о представителях опасных, экстремальных профессий: пожарные, полицейские и спецназовцы, космонавты, те, кто работает в условиях высокой радиации, военные. И кое-кто еще…

Андрей и Катерина готовились к стандартной программе ЭКО, когда на одном приеме мужчина вдруг замялся и стал говорить о заморозке спермы.

— У вас хорошие показатели спермограммы, не стоит переживать, — попыталась успокоить я.

— Ну, на всякий случай, мало ли что бывает…

— Только, пожалуйста, давайте говорить начистоту: у вас какие-то планы? Вы уезжаете из страны?

Оказалось, мужчина отправлялся в места не столь отдаленные.

— У меня ожидаются проблемы. Есть большая вероятность, что на какое-то время я окажусь в заключении. Поэтому хочу быстро сдать все, что надо, и оформить необходимые документы. Пусть у жены будет возможность забеременеть без меня, — быстро проговорил Андрей.

Мне нужно было время, чтобы посоветоваться с юристами. Я выдала мужчине список обследований (при заморозке спермы он такой же, как при обычном ЭКО) и отправилась к коллегам из юридического отдела. Они отреагировали на ситуацию совершенно спокойно и проинструктировали по вопросам оформления документов. Мы благополучно заморозили биоматериал мужа и вступили в протокол ЭКО, когда мужчина уже был в заключении.

Бывает, мужья уезжают за границу, на вахту, уходят в море. Конечно, в таких случаях не всегда требуется ЭКО: если женщина здорова, достаточно разморозить сперму и сделать искусственную инсеминацию, чтобы наступила беременность.

Кто-то может возмутиться: «Что за отложенное родительство? Что за зачатие, пока муж в отъезде? Все должно быть естественно!..» Есть мнение, будто бы именно ЭКО и другие вспомогательные репродуктивные технологии разрушают институт семьи: люди оттягивают момент зачатия, будучи уверенными, что при проблемах им всегда помогут врачи. На мой взгляд, как раз наоборот: ВРТ помогают людям обрести полноценную семью. Врачи берут на себя работу маточных труб. А вот на процесс имплантации эмбриона мы повлиять не в силах, потому что это таинство природы.

Источник: 7ya.ru

Тему отложенного материнства очень любят муссировать в СМИ. Возможность заморозки биоматериала создает у людей ощущение контроля ситуации, иллюзию власти над временем: «Говорите, часики тикают? А вот и нет, здесь я задаю правила игры!» Однако, полагаю, не все пациентки до конца осознают риски таких программ.

Каковы шансы?

К сожалению, биологическая страховка может и не сработать, и мечты о власти над временем разобьются о суровые реалии медицинской статистики. Нельзя продавать эту технологию как мечту. Нужно говорить правду, разъяснять, показывать графики, чтобы снизить завышенные ожидания от таких программ. Потери возможны на каждом этапе:

• не в каждом фолликуле будет зрелая яйцеклетка;
• не каждая яйцеклетка переживет заморозку;
• не из каждой яйцеклетки получится эмбрион;
• не каждый перенос закончится беременностью;
• не каждая беременность завершится рождением здорового ребенка.

Вот почему к программам отложенного материнства нельзя относиться как к 100%-ной гарантии появления малыша в будущем.

У многих возникает закономерный вопрос: если яйцеклетки такие капризные, может, лучше подыскать партнера, сделать ЭКО и заморозить эмбрионы? Логика тут есть: эмбрионы действительно более устойчивы к криоконсервации и вероятность наступления беременности с ними выше. Но, на мой взгляд, заморозка эмбрионов — утопичная идея. (Если речь не об эмбрионах, оставшихся после полноценной программы ЭКО.)

А вдруг развод?

Мы живем в эпоху, когда фраза «Жили они долго и счастливо и умерли в один день» все чаще трансформируется в «Жили они недолго и несчастливо и в один прекрасный день развелись». На 1000 браков сегодня приходится 648 разводов, причем чаще всего распадаются именно бездетные пары. Полагаю, замороженные эмбрионы не способны стать той скрепой, которая спасет отношения. А вот камнем преткновения в бракоразводной драме — вполне.

Кто будет отвечать за эмбрион, если партнеры решат разойтись? Может ли женщина выполнить перенос без разрешения экс-супруга? Будет ли обязан биологический отец участвовать в воспитании ребенка, если тот родится? Что делать с эмбрионами в случае смерти одного из родителей? На эти вопросы паре предстоит вдумчиво ответить, прежде чем вступить в программу отложенного родительства. Строго говоря, перед обычным ЭКО тоже стоит обсудить малоприятные нюансы.

Любопытный факт

В 2018 г. жительница Ростова-на-Дону обратилась в суд. Ранее они с мужем сделали ИКСИ, получили 4 эмбриона, но первый перенос оказался неудачным. В заморозке оставалось 3 эмбриона, как вдруг супруг (а он был старше жены на 30 лет) скончался. Женщина хотела воспользоваться оставшимися эмбрионами, но в клинике ей отказали. Подписанный супругами договор гласил: в случае смерти одного из партнеров эмбрионы должны быть утилизированы. Женщина обратилась в суд, аргументируя свое требование тем, что эмбрион — наследуемое имущество. Судья с этим доводом не согласился, и в итоге эмбрионы были уничтожены.

Почему эмбрионы утилизируют?

Тяжело принять тот факт, что одни с великими муками получают заветные клетки, а другие с холодным сердцем их уничтожают. С другой стороны, нельзя так просто запретить утилизацию эмбрионов. Тогда пришлось бы дать им особый правовой статус. А это противоречит Конституции РФ: «Основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения» (ч. 2 ст. 17). От рождения, а не от момента оплодотворения (или имплантации в стенку матки, или появления сердцебиения, или первых шевелений в животе у мамы…). 

Согласно российскому законодательству, эмбрион не человек, и с этим нужно смириться. Когда мы говорим «эмбрион пятых суток развития», мы подразумеваем лишь скопление клеток размером с кончик иголки — бластоцисту. Сердцебиение и некие смутные очертания тела могут появиться через 3,5 недели после успешной имплантации в стенку матки.

Если эмбрион не человек, может быть, это вещь, имущество? Тоже нет. Биологический материал не может иметь статус объекта собственности, иначе бы шла оживленная торговля почками и другими человеческими органами. Поэтому людям, решившимся на заморозку половых клеток, нужно трижды подумать перед подписанием бумаг и изучить каждую букву в договоре. Впрочем, даже это не гарантирует отсутствие сложностей и последующих разбирательств.

Возможны ли алименты?

Одна пациентка сделала ЭКО с донорскими яйцеклетками и успешно забеременела. Через 8 месяцев дверь моего кабинета открылась, сначала показался живот, а потом и сама женщина — она была на 37-й неделе беременности. «Дайте мне, пожалуйста, выписку о проведенном лечении. Я хочу подать в суд на алименты сразу после рождения ребенка», — изложила пациентка цель своего визита. Я хорошо ее помнила: в ходе программы ЭКО они с мужем решили развестись, и нам пришлось повозиться с бумагами. 

Женщина уговорила партнера дать согласие на перенос эмбрионов, пообещав, что он не будет иметь никакого отношения к будущим детям. На подписание бумаг собралась целая команда юристов с их и нашей стороны, вместе мы выверили каждую запятую, после чего экс-супруги разошлись. И вот теперь, за месяц до родов, пациентка решила изменить условия «сделки». 

«Простите, но у вас нет шансов», — сказала я, покачав головой. Требуемые документы я ей, конечно, выдала, но они не помогли. Договор есть договор, и суд, разумеется, был на стороне биологического отца.

Как происходит уничтожение половых клеток и эмбрионов?

Точки над i. Отвечает эмбриолог Валентина Алексей

Биоматериал хранится в жидком азоте и при низких температурах может оставаться там чуть ли не вечно. Но стоит поместить его в обычную среду, как клетки погибают. Так что процедура утилизации предельно проста: нужно лишь достать крионоситель с клетками из специального контейнера, подождать 10 секунд — и дело сделано. Когда я выполняла эту процедуру в первый раз, мне было психологически тяжело. Я запомнила пару, которой принадлежали эмбрионы, подлежащие уничтожению: тяжелый мужской фактор, ИКСИ… На 5 яйцеклеток мы с трудом нашли 5 пригодных сперматозоидов в сперме мужа. Женщина успешно забеременела, и супруги решили не хранить оставшиеся эмбрионы. 

На первую утилизацию я позвала напарницу для моральной поддержки. Потом нужда в этом отпала: со временем любой эмбриолог начинает спокойнее относиться к процессу и воспринимает эмбрионы и клетки как биоматериал и не более того.

Религиозный момент

Некоторым людям оставлять эмбрионы невостребованными не позволяет религия. В таких случаях мы реагируем спокойно: «Без проблем: если получим 20 яйцеклеток, оплодотворим только 5, а остальные заморозим. Из 5 яйцеклеток получится 2–3 эмбриона, их и будем переносить по очереди». Обычно религиозные пары обсуждают план с духовным наставником и затем с чистой совестью идут на ЭКО, — разумеется, если оно выполняется без применения донорского материала и участия суррогатной матери. Такие консервативные взгляды, как правило, присущи православным и мусульманским семьям. 

Самые либеральные в отношении ВРТ (вспомогательных репродуктивных технологий) — иудеи: их религия принимает все возможные способы появления ребенка, в том числе донорство половых клеток и суррогатное материнство. Единственное требование: процедура ЭКО должна выполняться в максимально «чистых» — кошерных — условиях. Верующие семьи оплачивают услуги наблюдателя, который следит за тем, чтобы во время ЭКО эмбрион культивировался в отдельном инкубаторе, среда для культивирования бралась из невскрытой упаковки, а в криозаморозку эмбрион отправлялся в опечатанной кассете. Даже иглы после пункции утилизируются отдельно. Для пациентов эти детали важны, и мы со своей стороны ничего против не имеем.

Заморозка биоматериала «до востребования»

Вернемся к ситуации с заморозкой биоматериала впрок, так сказать, «до востребования». Подвергать криоконсервации можно не только яйцеклетки и эмбрионы, но и сперму. Хотя эта услуга проста и вполне доступна, обращаются за ней значительно реже. Мужчины, в отличие от женщин, сохраняют фертильность в той или иной степени до глубокой старости. Тем не менее некоторым из них стоит задуматься о заморозке спермы. Речь идет о представителях опасных, экстремальных профессий: пожарные, полицейские и спецназовцы, космонавты, те, кто работает в условиях высокой радиации, военные. И кое-кто еще…

Андрей и Катерина готовились к стандартной программе ЭКО, когда на одном приеме мужчина вдруг замялся и стал говорить о заморозке спермы.

— У вас хорошие показатели спермограммы, не стоит переживать, — попыталась успокоить я.

— Ну, на всякий случай, мало ли что бывает…

— Только, пожалуйста, давайте говорить начистоту: у вас какие-то планы? Вы уезжаете из страны?

Оказалось, мужчина отправлялся в места не столь отдаленные.

— У меня ожидаются проблемы. Есть большая вероятность, что на какое-то время я окажусь в заключении. Поэтому хочу быстро сдать все, что надо, и оформить необходимые документы. Пусть у жены будет возможность забеременеть без меня, — быстро проговорил Андрей.

Мне нужно было время, чтобы посоветоваться с юристами. Я выдала мужчине список обследований (при заморозке спермы он такой же, как при обычном ЭКО) и отправилась к коллегам из юридического отдела. Они отреагировали на ситуацию совершенно спокойно и проинструктировали по вопросам оформления документов. Мы благополучно заморозили биоматериал мужа и вступили в протокол ЭКО, когда мужчина уже был в заключении.

Бывает, мужья уезжают за границу, на вахту, уходят в море. Конечно, в таких случаях не всегда требуется ЭКО: если женщина здорова, достаточно разморозить сперму и сделать искусственную инсеминацию, чтобы наступила беременность.

Кто-то может возмутиться: «Что за отложенное родительство? Что за зачатие, пока муж в отъезде? Все должно быть естественно!..» Есть мнение, будто бы именно ЭКО и другие вспомогательные репродуктивные технологии разрушают институт семьи: люди оттягивают момент зачатия, будучи уверенными, что при проблемах им всегда помогут врачи. На мой взгляд, как раз наоборот: ВРТ помогают людям обрести полноценную семью. Врачи берут на себя работу маточных труб. А вот на процесс имплантации эмбриона мы повлиять не в силах, потому что это таинство природы.

Источник: 7ya.ru

Тему отложенного материнства очень любят муссировать в СМИ. Возможность заморозки биоматериала создает у людей ощущение контроля ситуации, иллюзию власти над временем: «Говорите, часики тикают? А вот и нет, здесь я задаю правила игры!» Однако, полагаю, не все пациентки до конца осознают риски таких программ.

Каковы шансы?

К сожалению, биологическая страховка может и не сработать, и мечты о власти над временем разобьются о суровые реалии медицинской статистики. Нельзя продавать эту технологию как мечту. Нужно говорить правду, разъяснять, показывать графики, чтобы снизить завышенные ожидания от таких программ. Потери возможны на каждом этапе:

• не в каждом фолликуле будет зрелая яйцеклетка;
• не каждая яйцеклетка переживет заморозку;
• не из каждой яйцеклетки получится эмбрион;
• не каждый перенос закончится беременностью;
• не каждая беременность завершится рождением здорового ребенка.

Вот почему к программам отложенного материнства нельзя относиться как к 100%-ной гарантии появления малыша в будущем.

У многих возникает закономерный вопрос: если яйцеклетки такие капризные, может, лучше подыскать партнера, сделать ЭКО и заморозить эмбрионы? Логика тут есть: эмбрионы действительно более устойчивы к криоконсервации и вероятность наступления беременности с ними выше. Но, на мой взгляд, заморозка эмбрионов — утопичная идея. (Если речь не об эмбрионах, оставшихся после полноценной программы ЭКО.)

А вдруг развод?

Мы живем в эпоху, когда фраза «Жили они долго и счастливо и умерли в один день» все чаще трансформируется в «Жили они недолго и несчастливо и в один прекрасный день развелись». На 1000 браков сегодня приходится 648 разводов, причем чаще всего распадаются именно бездетные пары. Полагаю, замороженные эмбрионы не способны стать той скрепой, которая спасет отношения. А вот камнем преткновения в бракоразводной драме — вполне.

Кто будет отвечать за эмбрион, если партнеры решат разойтись? Может ли женщина выполнить перенос без разрешения экс-супруга? Будет ли обязан биологический отец участвовать в воспитании ребенка, если тот родится? Что делать с эмбрионами в случае смерти одного из родителей? На эти вопросы паре предстоит вдумчиво ответить, прежде чем вступить в программу отложенного родительства. Строго говоря, перед обычным ЭКО тоже стоит обсудить малоприятные нюансы.

Любопытный факт

В 2018 г. жительница Ростова-на-Дону обратилась в суд. Ранее они с мужем сделали ИКСИ, получили 4 эмбриона, но первый перенос оказался неудачным. В заморозке оставалось 3 эмбриона, как вдруг супруг (а он был старше жены на 30 лет) скончался. Женщина хотела воспользоваться оставшимися эмбрионами, но в клинике ей отказали. Подписанный супругами договор гласил: в случае смерти одного из партнеров эмбрионы должны быть утилизированы. Женщина обратилась в суд, аргументируя свое требование тем, что эмбрион — наследуемое имущество. Судья с этим доводом не согласился, и в итоге эмбрионы были уничтожены.

Почему эмбрионы утилизируют?

Тяжело принять тот факт, что одни с великими муками получают заветные клетки, а другие с холодным сердцем их уничтожают. С другой стороны, нельзя так просто запретить утилизацию эмбрионов. Тогда пришлось бы дать им особый правовой статус. А это противоречит Конституции РФ: «Основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения» (ч. 2 ст. 17). От рождения, а не от момента оплодотворения (или имплантации в стенку матки, или появления сердцебиения, или первых шевелений в животе у мамы…). 

Согласно российскому законодательству, эмбрион не человек, и с этим нужно смириться. Когда мы говорим «эмбрион пятых суток развития», мы подразумеваем лишь скопление клеток размером с кончик иголки — бластоцисту. Сердцебиение и некие смутные очертания тела могут появиться через 3,5 недели после успешной имплантации в стенку матки.

Если эмбрион не человек, может быть, это вещь, имущество? Тоже нет. Биологический материал не может иметь статус объекта собственности, иначе бы шла оживленная торговля почками и другими человеческими органами. Поэтому людям, решившимся на заморозку половых клеток, нужно трижды подумать перед подписанием бумаг и изучить каждую букву в договоре. Впрочем, даже это не гарантирует отсутствие сложностей и последующих разбирательств.

Возможны ли алименты?

Одна пациентка сделала ЭКО с донорскими яйцеклетками и успешно забеременела. Через 8 месяцев дверь моего кабинета открылась, сначала показался живот, а потом и сама женщина — она была на 37-й неделе беременности. «Дайте мне, пожалуйста, выписку о проведенном лечении. Я хочу подать в суд на алименты сразу после рождения ребенка», — изложила пациентка цель своего визита. Я хорошо ее помнила: в ходе программы ЭКО они с мужем решили развестись, и нам пришлось повозиться с бумагами. 

Женщина уговорила партнера дать согласие на перенос эмбрионов, пообещав, что он не будет иметь никакого отношения к будущим детям. На подписание бумаг собралась целая команда юристов с их и нашей стороны, вместе мы выверили каждую запятую, после чего экс-супруги разошлись. И вот теперь, за месяц до родов, пациентка решила изменить условия «сделки». 

«Простите, но у вас нет шансов», — сказала я, покачав головой. Требуемые документы я ей, конечно, выдала, но они не помогли. Договор есть договор, и суд, разумеется, был на стороне биологического отца.

Как происходит уничтожение половых клеток и эмбрионов?

Точки над i. Отвечает эмбриолог Валентина Алексей

Биоматериал хранится в жидком азоте и при низких температурах может оставаться там чуть ли не вечно. Но стоит поместить его в обычную среду, как клетки погибают. Так что процедура утилизации предельно проста: нужно лишь достать крионоситель с клетками из специального контейнера, подождать 10 секунд — и дело сделано. Когда я выполняла эту процедуру в первый раз, мне было психологически тяжело. Я запомнила пару, которой принадлежали эмбрионы, подлежащие уничтожению: тяжелый мужской фактор, ИКСИ… На 5 яйцеклеток мы с трудом нашли 5 пригодных сперматозоидов в сперме мужа. Женщина успешно забеременела, и супруги решили не хранить оставшиеся эмбрионы. 

На первую утилизацию я позвала напарницу для моральной поддержки. Потом нужда в этом отпала: со временем любой эмбриолог начинает спокойнее относиться к процессу и воспринимает эмбрионы и клетки как биоматериал и не более того.

Религиозный момент

Некоторым людям оставлять эмбрионы невостребованными не позволяет религия. В таких случаях мы реагируем спокойно: «Без проблем: если получим 20 яйцеклеток, оплодотворим только 5, а остальные заморозим. Из 5 яйцеклеток получится 2–3 эмбриона, их и будем переносить по очереди». Обычно религиозные пары обсуждают план с духовным наставником и затем с чистой совестью идут на ЭКО, — разумеется, если оно выполняется без применения донорского материала и участия суррогатной матери. Такие консервативные взгляды, как правило, присущи православным и мусульманским семьям. 

Самые либеральные в отношении ВРТ (вспомогательных репродуктивных технологий) — иудеи: их религия принимает все возможные способы появления ребенка, в том числе донорство половых клеток и суррогатное материнство. Единственное требование: процедура ЭКО должна выполняться в максимально «чистых» — кошерных — условиях. Верующие семьи оплачивают услуги наблюдателя, который следит за тем, чтобы во время ЭКО эмбрион культивировался в отдельном инкубаторе, среда для культивирования бралась из невскрытой упаковки, а в криозаморозку эмбрион отправлялся в опечатанной кассете. Даже иглы после пункции утилизируются отдельно. Для пациентов эти детали важны, и мы со своей стороны ничего против не имеем.

Заморозка биоматериала «до востребования»

Вернемся к ситуации с заморозкой биоматериала впрок, так сказать, «до востребования». Подвергать криоконсервации можно не только яйцеклетки и эмбрионы, но и сперму. Хотя эта услуга проста и вполне доступна, обращаются за ней значительно реже. Мужчины, в отличие от женщин, сохраняют фертильность в той или иной степени до глубокой старости. Тем не менее некоторым из них стоит задуматься о заморозке спермы. Речь идет о представителях опасных, экстремальных профессий: пожарные, полицейские и спецназовцы, космонавты, те, кто работает в условиях высокой радиации, военные. И кое-кто еще…

Андрей и Катерина готовились к стандартной программе ЭКО, когда на одном приеме мужчина вдруг замялся и стал говорить о заморозке спермы.

— У вас хорошие показатели спермограммы, не стоит переживать, — попыталась успокоить я.

— Ну, на всякий случай, мало ли что бывает…

— Только, пожалуйста, давайте говорить начистоту: у вас какие-то планы? Вы уезжаете из страны?

Оказалось, мужчина отправлялся в места не столь отдаленные.

— У меня ожидаются проблемы. Есть большая вероятность, что на какое-то время я окажусь в заключении. Поэтому хочу быстро сдать все, что надо, и оформить необходимые документы. Пусть у жены будет возможность забеременеть без меня, — быстро проговорил Андрей.

Мне нужно было время, чтобы посоветоваться с юристами. Я выдала мужчине список обследований (при заморозке спермы он такой же, как при обычном ЭКО) и отправилась к коллегам из юридического отдела. Они отреагировали на ситуацию совершенно спокойно и проинструктировали по вопросам оформления документов. Мы благополучно заморозили биоматериал мужа и вступили в протокол ЭКО, когда мужчина уже был в заключении.

Бывает, мужья уезжают за границу, на вахту, уходят в море. Конечно, в таких случаях не всегда требуется ЭКО: если женщина здорова, достаточно разморозить сперму и сделать искусственную инсеминацию, чтобы наступила беременность.

Кто-то может возмутиться: «Что за отложенное родительство? Что за зачатие, пока муж в отъезде? Все должно быть естественно!..» Есть мнение, будто бы именно ЭКО и другие вспомогательные репродуктивные технологии разрушают институт семьи: люди оттягивают момент зачатия, будучи уверенными, что при проблемах им всегда помогут врачи. На мой взгляд, как раз наоборот: ВРТ помогают людям обрести полноценную семью. Врачи берут на себя работу маточных труб. А вот на процесс имплантации эмбриона мы повлиять не в силах, потому что это таинство природы.

Источник: 7ya.ru

Тему отложенного материнства очень любят муссировать в СМИ. Возможность заморозки биоматериала создает у людей ощущение контроля ситуации, иллюзию власти над временем: «Говорите, часики тикают? А вот и нет, здесь я задаю правила игры!» Однако, полагаю, не все пациентки до конца осознают риски таких программ.

Каковы шансы?

К сожалению, биологическая страховка может и не сработать, и мечты о власти над временем разобьются о суровые реалии медицинской статистики. Нельзя продавать эту технологию как мечту. Нужно говорить правду, разъяснять, показывать графики, чтобы снизить завышенные ожидания от таких программ. Потери возможны на каждом этапе:

• не в каждом фолликуле будет зрелая яйцеклетка;
• не каждая яйцеклетка переживет заморозку;
• не из каждой яйцеклетки получится эмбрион;
• не каждый перенос закончится беременностью;
• не каждая беременность завершится рождением здорового ребенка.

Вот почему к программам отложенного материнства нельзя относиться как к 100%-ной гарантии появления малыша в будущем.

У многих возникает закономерный вопрос: если яйцеклетки такие капризные, может, лучше подыскать партнера, сделать ЭКО и заморозить эмбрионы? Логика тут есть: эмбрионы действительно более устойчивы к криоконсервации и вероятность наступления беременности с ними выше. Но, на мой взгляд, заморозка эмбрионов — утопичная идея. (Если речь не об эмбрионах, оставшихся после полноценной программы ЭКО.)

А вдруг развод?

Мы живем в эпоху, когда фраза «Жили они долго и счастливо и умерли в один день» все чаще трансформируется в «Жили они недолго и несчастливо и в один прекрасный день развелись». На 1000 браков сегодня приходится 648 разводов, причем чаще всего распадаются именно бездетные пары. Полагаю, замороженные эмбрионы не способны стать той скрепой, которая спасет отношения. А вот камнем преткновения в бракоразводной драме — вполне.

Кто будет отвечать за эмбрион, если партнеры решат разойтись? Может ли женщина выполнить перенос без разрешения экс-супруга? Будет ли обязан биологический отец участвовать в воспитании ребенка, если тот родится? Что делать с эмбрионами в случае смерти одного из родителей? На эти вопросы паре предстоит вдумчиво ответить, прежде чем вступить в программу отложенного родительства. Строго говоря, перед обычным ЭКО тоже стоит обсудить малоприятные нюансы.

Любопытный факт

В 2018 г. жительница Ростова-на-Дону обратилась в суд. Ранее они с мужем сделали ИКСИ, получили 4 эмбриона, но первый перенос оказался неудачным. В заморозке оставалось 3 эмбриона, как вдруг супруг (а он был старше жены на 30 лет) скончался. Женщина хотела воспользоваться оставшимися эмбрионами, но в клинике ей отказали. Подписанный супругами договор гласил: в случае смерти одного из партнеров эмбрионы должны быть утилизированы. Женщина обратилась в суд, аргументируя свое требование тем, что эмбрион — наследуемое имущество. Судья с этим доводом не согласился, и в итоге эмбрионы были уничтожены.

Почему эмбрионы утилизируют?

Тяжело принять тот факт, что одни с великими муками получают заветные клетки, а другие с холодным сердцем их уничтожают. С другой стороны, нельзя так просто запретить утилизацию эмбрионов. Тогда пришлось бы дать им особый правовой статус. А это противоречит Конституции РФ: «Основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения» (ч. 2 ст. 17). От рождения, а не от момента оплодотворения (или имплантации в стенку матки, или появления сердцебиения, или первых шевелений в животе у мамы…). 

Согласно российскому законодательству, эмбрион не человек, и с этим нужно смириться. Когда мы говорим «эмбрион пятых суток развития», мы подразумеваем лишь скопление клеток размером с кончик иголки — бластоцисту. Сердцебиение и некие смутные очертания тела могут появиться через 3,5 недели после успешной имплантации в стенку матки.

Если эмбрион не человек, может быть, это вещь, имущество? Тоже нет. Биологический материал не может иметь статус объекта собственности, иначе бы шла оживленная торговля почками и другими человеческими органами. Поэтому людям, решившимся на заморозку половых клеток, нужно трижды подумать перед подписанием бумаг и изучить каждую букву в договоре. Впрочем, даже это не гарантирует отсутствие сложностей и последующих разбирательств.

Возможны ли алименты?

Одна пациентка сделала ЭКО с донорскими яйцеклетками и успешно забеременела. Через 8 месяцев дверь моего кабинета открылась, сначала показался живот, а потом и сама женщина — она была на 37-й неделе беременности. «Дайте мне, пожалуйста, выписку о проведенном лечении. Я хочу подать в суд на алименты сразу после рождения ребенка», — изложила пациентка цель своего визита. Я хорошо ее помнила: в ходе программы ЭКО они с мужем решили развестись, и нам пришлось повозиться с бумагами. 

Женщина уговорила партнера дать согласие на перенос эмбрионов, пообещав, что он не будет иметь никакого отношения к будущим детям. На подписание бумаг собралась целая команда юристов с их и нашей стороны, вместе мы выверили каждую запятую, после чего экс-супруги разошлись. И вот теперь, за месяц до родов, пациентка решила изменить условия «сделки». 

«Простите, но у вас нет шансов», — сказала я, покачав головой. Требуемые документы я ей, конечно, выдала, но они не помогли. Договор есть договор, и суд, разумеется, был на стороне биологического отца.

Как происходит уничтожение половых клеток и эмбрионов?

Точки над i. Отвечает эмбриолог Валентина Алексей

Биоматериал хранится в жидком азоте и при низких температурах может оставаться там чуть ли не вечно. Но стоит поместить его в обычную среду, как клетки погибают. Так что процедура утилизации предельно проста: нужно лишь достать крионоситель с клетками из специального контейнера, подождать 10 секунд — и дело сделано. Когда я выполняла эту процедуру в первый раз, мне было психологически тяжело. Я запомнила пару, которой принадлежали эмбрионы, подлежащие уничтожению: тяжелый мужской фактор, ИКСИ… На 5 яйцеклеток мы с трудом нашли 5 пригодных сперматозоидов в сперме мужа. Женщина успешно забеременела, и супруги решили не хранить оставшиеся эмбрионы. 

На первую утилизацию я позвала напарницу для моральной поддержки. Потом нужда в этом отпала: со временем любой эмбриолог начинает спокойнее относиться к процессу и воспринимает эмбрионы и клетки как биоматериал и не более того.

Религиозный момент

Некоторым людям оставлять эмбрионы невостребованными не позволяет религия. В таких случаях мы реагируем спокойно: «Без проблем: если получим 20 яйцеклеток, оплодотворим только 5, а остальные заморозим. Из 5 яйцеклеток получится 2–3 эмбриона, их и будем переносить по очереди». Обычно религиозные пары обсуждают план с духовным наставником и затем с чистой совестью идут на ЭКО, — разумеется, если оно выполняется без применения донорского материала и участия суррогатной матери. Такие консервативные взгляды, как правило, присущи православным и мусульманским семьям. 

Самые либеральные в отношении ВРТ (вспомогательных репродуктивных технологий) — иудеи: их религия принимает все возможные способы появления ребенка, в том числе донорство половых клеток и суррогатное материнство. Единственное требование: процедура ЭКО должна выполняться в максимально «чистых» — кошерных — условиях. Верующие семьи оплачивают услуги наблюдателя, который следит за тем, чтобы во время ЭКО эмбрион культивировался в отдельном инкубаторе, среда для культивирования бралась из невскрытой упаковки, а в криозаморозку эмбрион отправлялся в опечатанной кассете. Даже иглы после пункции утилизируются отдельно. Для пациентов эти детали важны, и мы со своей стороны ничего против не имеем.

Заморозка биоматериала «до востребования»

Вернемся к ситуации с заморозкой биоматериала впрок, так сказать, «до востребования». Подвергать криоконсервации можно не только яйцеклетки и эмбрионы, но и сперму. Хотя эта услуга проста и вполне доступна, обращаются за ней значительно реже. Мужчины, в отличие от женщин, сохраняют фертильность в той или иной степени до глубокой старости. Тем не менее некоторым из них стоит задуматься о заморозке спермы. Речь идет о представителях опасных, экстремальных профессий: пожарные, полицейские и спецназовцы, космонавты, те, кто работает в условиях высокой радиации, военные. И кое-кто еще…

Андрей и Катерина готовились к стандартной программе ЭКО, когда на одном приеме мужчина вдруг замялся и стал говорить о заморозке спермы.

— У вас хорошие показатели спермограммы, не стоит переживать, — попыталась успокоить я.

— Ну, на всякий случай, мало ли что бывает…

— Только, пожалуйста, давайте говорить начистоту: у вас какие-то планы? Вы уезжаете из страны?

Оказалось, мужчина отправлялся в места не столь отдаленные.

— У меня ожидаются проблемы. Есть большая вероятность, что на какое-то время я окажусь в заключении. Поэтому хочу быстро сдать все, что надо, и оформить необходимые документы. Пусть у жены будет возможность забеременеть без меня, — быстро проговорил Андрей.

Мне нужно было время, чтобы посоветоваться с юристами. Я выдала мужчине список обследований (при заморозке спермы он такой же, как при обычном ЭКО) и отправилась к коллегам из юридического отдела. Они отреагировали на ситуацию совершенно спокойно и проинструктировали по вопросам оформления документов. Мы благополучно заморозили биоматериал мужа и вступили в протокол ЭКО, когда мужчина уже был в заключении.

Бывает, мужья уезжают за границу, на вахту, уходят в море. Конечно, в таких случаях не всегда требуется ЭКО: если женщина здорова, достаточно разморозить сперму и сделать искусственную инсеминацию, чтобы наступила беременность.

Кто-то может возмутиться: «Что за отложенное родительство? Что за зачатие, пока муж в отъезде? Все должно быть естественно!..» Есть мнение, будто бы именно ЭКО и другие вспомогательные репродуктивные технологии разрушают институт семьи: люди оттягивают момент зачатия, будучи уверенными, что при проблемах им всегда помогут врачи. На мой взгляд, как раз наоборот: ВРТ помогают людям обрести полноценную семью. Врачи берут на себя работу маточных труб. А вот на процесс имплантации эмбриона мы повлиять не в силах, потому что это таинство природы.

Источник: 7ya.ru